История Кавказских Минеральных Вод

Древний летописец Нестор отмечал, что отношения России с Кавказом начались раньше XII столетия и постепенно укреплялись, особенно с XVI века, что связано с родственными узами царя Иоанна Грозного с черкесским князем Темрюком. Однако летописцы не приводят ни малейшего упоминания о целебных водах Пятигорья.

  Это можно объяснить тем, что русскому народу в то время было совершенно неизвестно значение минеральных вод, а местные жители, зная целебные качества своих вод, дорожа ими, скрывали их от посторонних глаз.

  Так протекали годы до XVIII столетия, и лишь при императоре Петре Великом началось на Руси использование минеральных вод в лечебных целях. Были открыты Олонецкие и Липецкие марциальные воды.

  В 1717 году Пётр Первый поручил своему штаб-лекарю искать «в нашем государстве ключевые воды, которыми можно пользоваться от болезней». Шобер исследовал и описал горячие воды на Тереке, известные под именем Брагуновских. В своем описании он указал, что помимо указанных вод «в Черкесской земле имеется изрядный кислый родник». Надо полагать, что он имел в виду источник нарзана, до которого добраться не смог по ряду причин.

  После этих смутных сведений о Кавказских Минеральных Водах их история снова погружается во мрак, особенно после смерти Петра Великого.

  В 1749 году в Кизлярской крепости, в стоявших там войсках, увеличилась заболеваемость и смертность. И лишь через шесть лет Медицинская канцелярия России направила туда врача Ге-витта, который стал проводить опыты по лечению больных минеральными водами. Однако успеха в лечении водами он не достиг, так как не знал их свойств.

  Первыми исследователями минеральных вод Пятигорья были участники физических экспедиций Российской Академии наук, предпринятых во второй половине XVIII века по инициативе М. В. Ломоносова для изучения природных богатств России.

  Одной из групп Астраханской экспедиции руководил 28-летний доктор медицины Иоганн Антон Гюльденштедт, который прибыл со своими коллегами в район Пятигорья 20 июня 1773 года. Эта территория находилась тогда вне пределов Российского государства, и в целях безопасности путешественников сопровождал конвой из 85 казаков.

  Гюльденштедт кратко описал гору Горячую, идущую вдоль неё трещину с выходом горячих источников на северо-западной окраине. Он осмотрел Провал и высказал свое мнение о его происхождении. Побывал на озере Тамбукан, назвав его грязь «черновато-синею глиною», посетил Кумогорские серные источники.

  Особое внимание учёный уделил источнику на Горячей горе, который он назвал «Горячий источник». Дебит его он не замерял, но утверждал, что «вода из него стекает по склону полосой шагов 20 и более шириной, а толщина струи около 2 дюймов». Гюльденштедт упоминал также и о теплосерных источниках, которые образуют ручей.

  Исследователь осмотрел также воронку Провала на южном склоне горы Машук. По его предположению, глубина её составляла 350 метров. На самом деле его глубина немногим более 30 метров.

  Происхождение Провала Гюльденштедт связывал с землетрясением, которое явилось следствием взрыва паров, выделяющихся из горы Горячей и скопившихся под землей в закрытых водопроводящих каналах.

  Описывая Кумогорский сероводородный источник, учёный сообщал лишь о его внешних данных.

  О Кисловодском нарзане и других источниках Кавказских Минеральных Вод он даже не упоминает.

  После Гюльденштедта в 1784 году Пятигорье посетил путешественник Яков Рейнегс, который оставил первую в литературе краткую запись о нарзане.

  В 1793 году Академия наук направляет на Кавказ известного в то время натуралиста П. С. Палласа, обязав его подробно описать минеральные источники Пятигорья.

  В течение года он исследовал пятигорские источники, впервые обстоятельно описал нарзан, положив начало его изучению, посетил Провал. Нарзану он предсказал «блестящую будущность». В целях охраны кислого источника от затопления водой реки Ольховки Паллас предложил проект её отвода в речку Березовку, выше выхода нарзана на поверхность.

  В описании своего путешествия он, по рассказу местных жителей, упоминает о Кумогорских и Железноводских минеральных источниках.

  В Академии наук сообщение Палласа о поездке произвело большое впечатление, и интерес к Кавказским Минеральным Водам значительно возрос.

  В 1797 году бывший инспектор Астраханской врачебной управы Шателович представил в Государственную медицинскую коллегию доклад о собранных им сведениях по целебному действию нарзана, а в следующем году врач Левенц и аптекарь Кернер сообщили о пользе во врачебном употреблении минеральных вод больным солдатам и офицерам войск Кавказской линии. Но для лучшего их изучения нужны были долговременные опыты и наблюдения, а пользование водами рекомендовалось под наблюдением войсковых врачей.